Интервью с основателем компании Dexibell – Луиджи Брути
14 декабря 2016
Два года назад в городе Аквавива-Пичена в Италии произошло знаменательное событие. Бывший директор по исследованиям и разработкам компании Roland Europe и известный итальянский музыкант Луиджи Брути основал новый музыкальный бренд Dexibell, под которым началась разработка и выпуск серии цифровых пианино и электронных клавишных инструментов Vivo. Не каждый день появляется новый европейский бренд, производящий цифровые пианино.
Несмотря на то, что Италия – родина рояля и фортепиано, все современные цифровые пианино производятся азиатскими компаниями, в большинстве своём – пятью японскими корпорациями. Сегодня на родине рояля и фортепиано итальянская компания Dexibell создаёт первое полностью европейское цифровое пианино. Компании «Мир Музыки», ставшей эксклюзивным дистрибьютором продукции Dexibell в России, удалось взять эксклюзивное интервью у основателя компании Dexibell – Луиджи Брути.
«Мир Музыки»: Луиджи, с чего началась ваша музыкальная биография? Вы из музыкальной семьи?
Луиджи Брути: Нет, мои родители не были музыкантами. Отец занимался сельским хозяйством. Мама, которой сейчас 91 год, была учителем младших классов. У меня был предок, который был очень известным итальянским флейтистом, но это было очень давно, в 18-м веке. С тех пор профессиональных музыкантов у нас не было. Но кто знает, может, мне передалось как-то через ДНК.
MM: Так как же всё-таки началась ваша музыкальная карьера?
ЛБ: Когда мне было пять, бабушка подарила мне на рождество аккордеон. Она любила музыку и хотела, чтобы в семье кто-то играл. Первые два года я занимался с репетитором. А когда мне исполнилось семь, пошёл в частную музыкальную школу. Вообще у меня было четыре учителя. Последние два – очень известные аккордеонисты: Джервазио Маркосиньори – один из известнейших классических аккордеонистов, и Пеппино Принчипе – очень известный джазовый аккордеонист. Я участвовал во множестве конкурсов и чемпионатов на аккордеоне: в 1976 я победил в чемпионате Италии «Сора», а 1977 – в международном чемпионате «Реканти». В 1978 году, когда аккордеон официально вошёл в курс консерватории, я получил консерваторский диплом.
Во время изучения классической и джазовой музыки на аккордеоне, меня тянуло к року и поп-музыке. Я слушал Genesys, Pink Floyd, ещё больше поп-музыки. Мне была очень интересна электронная музыка, и у меня была возможность изучить большинство синтезаторов того времени. Я был без ума от синтезаторов Moog, Prophet и Oberheim. Так что в 1978 я бросил аккордеон и переключился на синтезаторы.
ММ: Почему?
ЛБ: Ну, мне было 18, а аккордеон воспринимался как народный инструмент, даже если ты играл на нём классику или джаз. Играть на синтезаторе считалось как-то круче, чем на аккордеоне. Я долгое время играл на синтезаторах в группах. Я создал пару групп в Италии, мы записывались, выступали на телевидении. Мы сделали немало на итальянской поп-сцене. Позже я вернулся к игре на аккордеоне, когда разрабатывал V-Accordion для компании Roland, чтобы популяризировать этот инструмент и вывести его на современную сцену.
ММ: И это вам, безусловно, удалось! Вы упомянули разработку V-Accordion. Как вы вдруг стали разработчиком музыкальных инструментов?
ЛБ: Это было в 1978-м году. Мы играли с группой в одном клубе, где ко мне подошёл тогдашний директор по исследованиям и разработкам из компании SIEL и предложил мне стать демонстратором их продукции. SIEL была итальянской компанией по производству синтезаторов, название расшифровывалось как Societa Industrie Elettroniche (Компания электронных технологий). Меня заинтересовало его предложение, но я сказал, что хочу не только быть демонстратором, но и принимать активное участие в разработке инструментов. Так всё и началось. Сначала я стал музыкальным консультантом, а затем директором музыкального направления.
ММ: Расскажите о своих самых примечательных разработках.
ЛБ: В компании SIEL мы сделали огромное множество продуктов, но одним, который мне особенно запомнился, был синтезатор OPERA 6 в 1983-м году. Будучи музыкальным консультантом, я придумал идею этого синтезатора. Это был первый аналоговый синтезатор с цифровым управлением. У него была 6-нотная полифония, и это было одно из первых в мире устройств с MIDI-интерфейсом. Собственно, мы тогда сотрудничали с компанией Roland, разрабатывая MIDI-интерфейс сам по себе. Так что OPERA 6 был одним из трёх или четырёх первых устройств с MIDI-интерфейсом, если мне не изменяет память. Кроме того, это был один из первых синтезаторов с чувствительной к скорости нажатия клавиатурой. Он вышел на рынок в одно время с Yamaha DX7 и Roland D50, у которых тоже была чувствительная клавиатура. Это событие очень широко освещалось в итальянской прессе.
Другой важной вехой было создание первого полноценного автоаранжировщика, который перевернул историю синтезаторов с автоаккомпанементом. Это уже было в компании Roland. В конце 1986-го года Roland купил компанию SIEL, а в начале 1987 SIEL была переименована в Roland Europe. Мы выпустили синтезатор E-20 в 1988-м году, и это был самый успешный продукт Roland: мы продали больше 150 тысяч инструментов. Это была настоящая революция в автоаккомпанементе. В принципе, синтезаторы с аккомпанементом существовали до этого, но они были основаны на примитивных 8- или 16-шаговых секвенсорах, где каждая нота была привязана к сетке 8-х или 16-х нот. Что-то вроде продвинутой драм-машины. Или это можно сравнить с секвенсором с очень маленьким разрешением или очень грубой квантизацией. В основе Roland E-20 была идея работы со стилями, сделанными в полноценном секвенсоре с высоким разрешением. Эта технология обеспечила Roland целой обоймой продуктов высочайшего уровня на следующие 15 лет. После E-20 вышло множество линеек аранжировщиков, таких как G-серия, VA-серия и т.д. Но E-20 был переломным моментом, с которого всё началось. Некоторые технологии, которые я для него придумал, были запатентованы на моё имя и принадлежат компании Roland.
Следующим по-настоящему революционным продуктом, которым я горжусь, стал первый цифровой аккордеон – V-Accordion. Я был назначен разрабатывать этот инструмент господином Какехаши, основателем компании Roland. Это был совершенно новый мир! Нам нужно было разработать специальный датчик для мехов аккордеона, но ещё надо было изобрести технологию, которая позволила бы отрабатывать на программном уровне показатели этого датчика, чтобы они правильно влияли на звук. Тут нельзя было обойтись простым семплированием. Это была новая технология, которую мы тогда назвали Physical Behavior Modelling (моделирование физического поведения), – математическое моделирование поведения реального инструмента. В принципе, это и было началом для нашей нынешней технологии T2L (True to Life), которая лежит в основе моделирования звука рояля для линейки цифровых пианино Dexibell Vivo.
К сожалению, в 2014-м году компания Roland решила закрыть своё итальянское подразделение.
ММ: Это стало большим сюрпризом?
ЛБ: Я начал подозревать, что Roland больше не заинтересован в сотрудничестве, когда из компании ушёл её основатель – господин Какехаши. Ему на тот момент было уже 84 года. Он всегда был сторонником того, чтобы разработки велись по всему миру – в Европе, в Америке. Но видимо, остальные топ-менеджеры не разделяли его философию. В итоге они закрыли все совместные предприятия, вернув разработку целиком в Японию. На мой взгляд, сотрудничество было фантастическим: изобретательность и музыкальность европейской культуры вкупе с технологиями и индустриализацией Японии давали потрясающие результаты. Но я по-прежнему сохраняю хорошие дружеские отношения с бывшими коллегами из Roland.
ММ: Но больше никакого совместного бизнеса?
ЛБ: Нет, совместных проектов с Roland у нас сейчас нет.
ММ: Когда вы решили сделать свой бренд?
ЛБ: Ровно в тот момент, когда Roland решил закрыть итальянское подразделение. Я не мог позволить себе пустить на ветер весь опыт, накопленный за 30 лет в индустрии.
ММ: То, что теперь это чисто итальянская компания, отражается на специфике вашей продукции?
ЛБ: Мы вложили колоссальные усилия в разработку наших инструментов, и можем с уверенностью сказать, что это настоящее итальянское произведение искусства. Само место, где мы находимся – область Марке, насыщено музыкальной историей, особенно что касается аккордеонов, органов и клавишных инструментов. Самые известные итальянские электронные клавишные – Farfisa, Elka, Crumar, GEM – выпускались именно здесь, в области Марке. Кстати, Korg Italy тоже находится здесь, в городе Кастельфидардо. А Кастельфидардо, в свою очередь, фактически является мировой столицей аккордеонов с 19-го века. Воздух в этих местах буквально пропитан музыкой. Теперь, обладая огромным опытом, начав всё с чистого листа, мы наконец-то можем реализовать все наши идеи без каких-либо ограничений извне.
ММ: А было множество ограничений со стороны Roland?
ЛБ: Были разные ограничения: организационные и технические. Между различными центрами исследований и разработок Roland фактически не было конкуренции. Например, звуки пианино разрабатывались в Японии, и нам нельзя было в них лезть. Главным техническим ограничением был звуковой чип. Все японские цифровые пианино обычно основаны именно на звуковом чипе. Смысл в том, чтобы засунуть весь звуковой движок в одну микросхему. У этого подхода есть множество минусов. Например, инвестиции в такой чип окупаются, только если продавать тысячи инструментов. Кроме того, звуковой движок в этом случае быстро не поменять. Снова потребуются огромные инвестиции и огромный труд. Так что это большое ограничение. При этом звуковой чип очень быстро устаревает. В то же время технологии центральных процессоров развиваются семимильными шагами. Наша идея была в том, чтобы создать звуковой движок, основанный на центральном процессоре. Но политика компании не позволяла этого сделать. Они хотели, чтобы всё хранилось на их собственном звуковом чипе.
Когда мы начали разрабатывать цифровое пианино Dexibell Vivo, мы не могли себе позволить инвестиции в звуковой чип. Но в итоге это стало нашим преимуществом. Наше решение было в том, чтобы работать на быстром центральном процессоре, и это стало нашим сильнейшим оружием, с помощью которого мы крушим конкурентов. Наша технология и наше качество просто недостижимы при использовании звукового чипа. Теперь у наших конкурентов есть всего два выхода: изобретать принципиально новый звуковой чип, вливая в это огромные инвестиции, или переходить к технологии использования центрального процессора. Но это означает, что им придётся переписать всё программное обеспечение. Это огромная и сложная работа. Кроме того, есть ещё одна особенность, которую я знаю очень хорошо, проработав почти тридцать лет с японской компанией. Старшее поколение японских инженеров, которые разрабатывали звуковые движки, не передаёт свои знания и свою философию младшему поколению разработчиков. Из-за этого у всех японских производителей цифровых пианино сейчас большие трудности в написании новых звуковых движков. Звуковой движок для них сейчас как чёрный ящик, который пока работает, но понять, как, и как его усовершенствовать – большая проблема.
У нас же совершенно другая ситуация. Мы разработали всё с нуля. Наши инженеры переписали код звукового модуля под работу с центральным процессором. Мы полностью владеем нашим ноу-хау, которое мы можем легко дорабатывать и внедрять в уже имеющиеся и будущие продукты. Инженеры и музыканты в нашей компании работают в тесном контакте друг с другом. У нас есть механики, инженеры-электронщики, программисты и проектировщики печатных плат, звукоинженеры и музыканты (пианисты, органисты и клавишники) – в том числе и я. Фабрика работает по технологии “ячеечного производства”, благодаря чему четыре квалифицированных специалиста справляются с конечной сборкой продукции. А при необходимости мы можем легко увеличить наши производственные мощности.
ММ: А в чём уникальность самого звукового движка?
ЛБ: Это первый звуковой движок, который использует семплирование и моделирование одновременно. Эти две технологии взаимодействуют друг с другом, создавая непревзойдённый звук и уникальную гибкость в том, что касается отзывчивости инструмента на манеру исполнения. Нам удалось увеличить общее качество звучания до 24 бит и 48 кГц, что позволило увеличить динамический диапазон в 256 раз по сравнению с конкурентами.
ММ: Что вы имеете в виду – в 256 раз?
ЛБ: Это просто если посчитать разрядность. Каждый бит – это 6 дБ. Повышение разрядности с 16 бит до 24 увеличивает динамический диапазон в 256 раз. Благодаря этому, нам впервые удалось реализовать в цифровом пианино настоящий звук пианиссимо – самого тихого приёма игры на рояле. Все цифровые пианино, которые я знаю, включая VST-плагины, обычно используют семплы меццо-форте для имитации пианиссимо. Они просто берут семпл меццо-форте, прикрывают фильтр, чтобы семпл звучал чуть глуше, и убавляют громкость. На любом цифровом пианино, кроме нашего, вы никогда не услышите настоящего пианиссимо. А разница очень существенная, потому что у этого звука есть гораздо больше нюансов, нежели просто громкость.
Полифония в наших инструментах – тоже невероятное достижение.
ММ: 320 нот, верно?
ЛБ: Тут нужно внести ясность. Полифония означает, сколько нот одновременно может звучать. На практике у нас нет ограничений полифонии. Если взять одновременно все 88 нот с нажатой педалью, даже с наложением звуков, ни одна нота не пропадёт. Полифония не ограничена, поэтому считать нет смысла. Если говорить об осцилляторах – их 320. Зачем нужно 320 осцилляторов, если нот всего 88? У звука есть множество компонентов: резонанс, гармоники, симпатический резонанс струн, различные призвуки и шумы. Звук очень сложный и не статичный. В том смысле, что наш звук – это не картинка, которая постоянно повторяется в том виде, в котором её записали. Наш звук меняется в зависимости от того, как играет исполнитель, играет ли он легато или стаккато, как он использует педаль. Поэтому мы и назвали наш инструмент “Vivo”. На итальянском это значит “живой”. Звук – живой, он никогда не повторяется.
ММ: А как записывались семплы?
ЛБ: Обычно, когда записывают рояль, устанавливают два микрофона со стороны исполнителя и два микрофона с противоположной стороны. Это традиционный способ записи. Мы установили микрофоны таким же образом, записав звук через винтажные ламповые предусилители для максимального качества и теплоты звука. Но помимо этого, мы использовали специальный «холофонический» микрофон бренда SoundField. Это специальный микрофон, у которого четыре разнонаправленных капсюля для записи пространственного звучания. Таким образом, мы записали звук рояля, но также записали фазовые характеристики звука, обеспечивающие трёхмерное звучание. Если воспроизвести этот звук, даже с помощью обычных стереодинамиков, возникает реальное физическое ощущение объёмного звука со всех сторон. Все звуки в наших инструментах записаны по этой технологии. Это добавляет звуку прозрачности и эффекта присутствия. Когда вы играете на нашем инструменте, слышно, что источник звука находится как бы чуть дальше, чем корпус самого цифрового пианино, имитируя таким образом корпус настоящего большого рояля. Так что, если закрыть глаза, вам покажется, что вы сидите за концертным роялем.
ММ: Все ваши инструменты целиком и полностью итальянские?
ЛБ: Конечно, микросхемы, модули памяти и сам центральный процессор – это произведено известными зарубежными брендами. Например, мы используем модули памяти Samsung, центральный процессор – от американской компании, но печатные платы изготовляются в Италии. Мы используем итальянские клавиатуры Fatar, специально доработанные под наши требования. Металлические корпуса портативных инструментов изготовлены в Италии. Пресс-формы для пластиковых частей изготовлены в Китае, но сами пластиковые детали корпуса штампуются в Италии. Деревянные части корпуса интерьерных цифровых пианино, а также полировка глянцевых корпусов – всё это тоже делается в Италии. Динамики также произведены в Италии компанией SICA. Само собой, финальная сборка и проверка качества происходит на нашей собственной фабрике.
ММ: Чем сейчас занят ваш отдел исследований и разработок?
ЛБ: 2016-й год был для нас годом цифровых пианино. Мы выпустили линейку Vivo, которую мы, конечно же, будем поддерживать и развивать. Но 2017-й год станет для нас годом органов. Мы работаем в двух направлениях: классический орган и электроорган. Это наш главный проект на 2017-й год.
Сначала на выставке NAMM в Лос-Анджелесе мы представим модель Classico L3. Это будет портативный инструмент, но в нём будет 5 разных типов церковных органов: американский, английский, французский, немецкий и барочный. С помощью нашей технологии моделирования нам удалось достичь идеальной передачи звучания органных труб с их многочисленными нюансами. В добавок к этому, в инструменте будут оркестровые звуки. Часть звуков будет унаследована от Vivo: пианино, струнные, хор. Но кроме этого в нём будут отдельные солирующие инструменты, такие как скрипка, труба, кларнет, гобой – все с использованием технологии T2L, соединяющей семплирование и моделирование. Все эти инструменты были записаны известными итальянскими музыкантами, работающими в классических оркестрах, с использованием соответствующей техники звукоизвлечения. Например, как известно, атака у трубы, сам её звук, а особенно вибрато сильно отличаются в зависимости от того, в каком стиле играет трубач. Мы приглашали только определённых музыкантов для того, чтобы записать идеальный звук со всеми нюансами, характерными для классической и барочной музыки.
Другой инструмент будет воспроизводить звучание электромеханического органа типа Hammond. Правда, мы решили сделать не просто клон Hammond, но и внедрить в него множество других звуков, таких как наши звуки рояля, электропиано и т.д. Так что это будет гораздо больше, чем просто электроорган. Конечно же, мы тщательно работаем над тем, чтобы инструмент передавал характерный узнаваемый звук классического Hammond. Но помимо этого, в этом инструменте будут другие совершенно революционные возможности, связанные с его функционалом и управлением. Я пока не могу поделиться подробностями, но приглашаю следить за нашими новостями или прийти посмотреть на этот инструмент на выставку MusikMesse во Франкфурте.
ММ: Помимо клавишных инструментов вы также разработали приложение XMure для iOS. Расскажите о нём.
ЛБ: Да, это ещё один наш большой проект. Это уникальное программное обеспечение – автоаранжировщик для портативных устройств Apple или, проще говоря, самоиграйка для айфона. По сути он работает как обычный аранжировщик, но вместо MIDI-паттернов используется реальная аудиозапись, специально записанная сессионными музыкантами в студии. Его можно использовать как само по себе в режиме «touch mode», выбирая нужные аккорды на экране iPhone или iPad, или вы можете подключить его к инструменту по USB, и тогда оно будет распознавать аккорды, которые вы берёте на клавиатуре. Пользователи цифровых пианино Dexibell могут использовать XMure и 30 предустановленных стилей совершенно бесплатно. Таким образом цифровое пианино Dexibell можно превратить в прекрасный автоаранжировщик!
ММ: Звучит впечатляюще! Как это работает? Все инструменты записаны на отдельные аудиотреки?
ЛБ: Не обязательно. Иногда на трек может быть записано несколько инструментов. Предусмотрено шесть дорожек. Одна для ударных, одна для баса и четыре для аккомпанемента. Но внутри каждого трека для аккомпанемента может быть смикшировано несколько инструментов. Мы записываем музыкантов в студии, все инструменты, хор и т.д. Но это нужно сделать определённым образом. Смотрите, всего программа распознаёт 150 аккордов в 12 тональностях. Но нам в студии необходимо записать только 4 тональности и 15 аккордов – всего 60 вариаций. С помощью этих 60 вариаций и DSP-процессора мы можем восстановить все возможные варианты аккордов. Это довольно замысловатая технология: как именно записать вариации, а затем как эти вариации должны адаптироваться к аккордовой прогрессии. Эту технологию мы назвали HPF (Harmony Poly Fragmentor) и получили на неё патент.
Мы работаем над расширением собственной библиотеки стилей, но мы также пытаемся создать такую бизнес-модель, чтобы сторонние программисты и продюсеры могли записывать свои стили и продавать их пользователям. Мы также разрабатываем новые функции для этого приложения. Одна из этих функций будет называться «Musical Selfie», другая – «Guitar Player».
«Musical Selfie» – это функция, рассчитанная на рядового интернет-пользователя, где можно будет загрузить аккордовую прогрессию какой-нибудь песни, ну, например, «Happy Birthday to You», и аранжировать её в любом из доступных стилей, записанных настоящими живыми музыкантами. Затем пользователь может наложить на это свой голос, снять это на видео и сразу же запостить на YouTube или в FaceBook. Я уверен, это понравится молодым активным пользователям интернета, а также будет продвигать наш бренд среди музыкантов-любителей. Эта функция будет доступна в начале 2017-го года.
«Guitar Player» - это функция, которая позволит распознавать аккорды непосредственно с аудиосигнала, идущего от гитары. Таким образом, можно будет подключить гитару к XMure, и стили будут подстраиваться под аккорды, которые пользователь играет на гитаре, без помощи каких-либо специальных датчиков и MIDI-устройств.
ММ: Каким вы видите будущее Dexibell? Планируете ли вы выходить на другие категории товаров, например, товары для гитаристов?
ЛБ: Философия Dexibell направлена на новые технологии и высочайшее качество. Конечно же, наш главный фокус остаётся на клавишных инструментах. В этой категории вы можете ожидать множество новых продуктов. Пока у нет планов на счёт выпуска продуктов для гитаристов, кроме функции «Guitar Player» в приложении XMure. Но мы подумаем над применением этой технологии в других продуктах. Увидим.
ММ: Для многих россиян Италия – не только страна искусства, но и страна футбола, спорткаров и потрясающей еды. Вы футболом увлекаетесь?
ЛБ: Я не футбольный болельщик. А вот итальянскую еду очень люблю, особенно пасту и хорошую рыбу. Что касается машин, у меня была пара Maserati. Но сегодня я весь в новых технологиях, поэтому теперь я фанат Tesla.
ММ: Что бы вы сказали юным музыкантам и предпринимателям?
ЛБ: Будьте настойчивы в достижении своей мечты. Я всегда вспоминаю слова великого Уолта Диснея: «Любая мечта осуществима, если у вас есть смелость её осуществить».
